На улице бушевала буря. Ветер бил по окнам, снег шёл стеной, дороги замело так, что и шагу нельзя было ступить. Когда в дверь постучали, женщина вздрогнула — в такую ночь сюда никто не приходит.
Она осторожно подошла к двери, приоткрыла — и увидела мужчину лет сорока, в тонкой куртке, с промокшими рукавами. В руках он держал младенца, укутанного в одеяло.
— Простите, — тихо сказал он, — у меня машина застряла на трассе. Я с ребёнком один, до города не добраться. Можно хоть до утра у вас остаться?
Женщина колебалась, но, глянув на малыша, сразу смягчилась.
— Конечно, проходите. В такую погоду нельзя оставаться на улице.
Она разожгла печь, поставила чайник, разогрела молоко.
— А где мама ребёнка? — осторожно спросила.
Мужчина отвёл взгляд.
— Её нет. Я один с ним остался.
Он говорил мало, но в его взгляде не было злобы — только усталость.
Женщина постелила им у печи, принесла старое одеяло.
— Отдыхайте. Утром буря стихнет — сможете поехать.
Утром она проснулась от тишины. Дом был холоден, печь давно потухла. На столе стояла пустая кружка и лежала записка:
“Спасибо за тепло и доброту. Простите, что ушёл, не попрощавшись.”
Женщина улыбнулась — видно, не хотел будить.
Но когда взглянула в окно, заметила, что к калитке ведут следы — маленькие, будто от детских сапожек, и большие, мужские. Следы вели к дороге и исчезали в сугробах.
Она уже собралась убрать со стола, как взгляд зацепился за включённый телевизор. На экране шли новости. Ведущая говорила взволнованным голосом:
“Полиция продолжает поиски мужчины, подозреваемого в похищении младенца из городской больницы. По предварительным данным, он может быть опасен. Вместе с ребёнком он скрылся на автомобиле тёмного цвета. Просим всех, кто видел его, немедленно сообщить в полицию. На экране — его фото.”
Женщина замерла. На фото — он. Тот самый мужчина, что вчера сидел в её кухне, пил чай, кивал, когда она наливала молоко ребёнку.
Сердце заколотилось. Руки задрожали.
“Мать ребёнка умоляет вернуть малыша живым. Она уверена, что мужчина направился за город, в северном направлении…”
Женщина в панике подбежала к окну. Следы всё ещё были видны — уходили в белую пустоту. Она стояла, не в силах пошевелиться, и только теперь почувствовала, как холод пробрался под кожу.
